– Означает ли это, что мы с тобой, хм… что ты моя девушка, а я твой парень?

Она кивнула, глядя в пол.

– Если ты так хочешь.

– Я так хочу, – сказал он.

Дион колебался всего секунду, а затем взял ее руки в свои. Его ладони были потные, это его смущало, но руки он не убрал и слегка сжал ее пальцы.

Пенелопа ответила пожатием.

Дион перевел дух – оказывается, он все это время не дышал.

– Ну вот, это оказалось не таким уж трудным. Правда?

– Действительно, – нерешительно засмеялась она.

Он улыбнулся.

А затем они рассмеялись вместе.

* * *

Дион встретился с мистером Холбруком после уроков.

С тех пор как учитель предложил ему обучение по свободному графику, вопрос этот с ним больше не обсуждался. Дион, можно сказать, уже почти забыл об этом, но вдруг получил записку, в которой предлагалось встретиться с преподавателем мифологии после уроков. Поэтому, сложив свои книги в шкафчик, он быстро пересек опустевший холл и направился в класс Холбрука.

Класс был пуст. Он подождал минут пять, но учитель не появлялся. Он уже собирался уйти, когда заметил на доске фразу: «Дион. Пожалуйста, подожди. Я скоро приду».

Вглядевшись, юноша различил и другие, большей частью полустертые слова. Многие, кажется, на каком-то иностранном языке не с английским алфавитом. Не понимая смысла, Дион почему-то был уверен, что к учебным занятиям никакого отношения они не имели.

Неожиданно это испугало его.

Дверь класса отворилась, и вошел Холбрук. В руке у него была матерчатая сумка, с какими-то продуктами, кажется. Он положил ее на стол.

– Итак, Дион, – сказал он. – Как дела?

– За послеобеденное время никаких особых происшествий не случилось.

Холбрук невесело усмехнулся.

– Это верно. Мы действительно виделись на уроке. Как это я запамятовал?

Дион, стоявший опираясь спиной о парту, теперь выпрямился. Что-то в тоне учителя показалось ему странным и необычным.

Угрожающим.

Именно угрожающим.

Он посмотрел на Холбрука, и в животе похолодело. Во взгляде учителя была открытая враждебность, какая в чуть завуалированной форме прозвучала в его голосе. Что он такого Холбруку сделал?

Внезапно он осознал, что классная комната заперта.

– Я… получил вашу записку. – Он поднял ее вверх, чувствуя, что его голос дрожит, и не зная, как эту дрожь остановить.

– Да, – сказал Холбрук.

– Видимо, это по поводу свободного обучения? Я уже говорил вам, что не хочу заниматься индивидуально.

– Почему? – спросил учитель. – Боишься оставаться со мной один на один? – Он усмехнулся.

Черт возьми, это уже было совсем непонятным. Дион направился к двери.

– Извините, – сказал он, – но мне надо идти.

– Боишься, что я стану к тебе приставать?

Дион остановился, повернулся к учителю лицом и увидел, что в его сумке не продукты, а пергаментные свитки.

– Если вы за этим меня позвали, – холодно произнес он, глядя учителю в глаза.

Холбрук отвернулся и сделал шаг назад.

– И зачем же, как ты думаешь, я пригласил тебя сюда?

Как ему хотелось, чтобы здесь сейчас оказался Кевин. Тогда бы, чувствуя моральную поддержку друга, он обязательно бы выпалил: «Потому что вы извращенец, вот почему». Но Кевина рядом не было, а ему не хватило храбрости бросить эти слова учителю.

– Не знаю, – пробормотал он.

Холбрук выдвинул верхний ящик стола. Дион вытянул шею, стараясь разглядеть, что тот вертит в руках. На первый взгляд это было похоже на длинный сверкающий нож. Он лежал среди карандашей и скрепок.

Дверь в комнату открылась, и Дион испуганно вздрогнул.

– Одну минутку! – сказал Холбрук.

Дион не понял, к кому обращался учитель, к нему или группе мужчин, входивших в комнату. Но времени на размышление не было. С отчаянно колотящимся сердцем он быстро проскочил мимо них через дверь в коридор и с удивлением обнаружил, что школа пуста. Не было видно никого – ни преподавателей, ни учеников.

Молодой человек обернулся и поймал взгляд одного из гостей Холбрука. Тот пристально смотрел на него. Дион быстро побежал по коридору к выходу. Их было пять человек, и у каждого в руке – матерчатая сумка со свертками, такая же, как у Холбрука. Дион не знал, куда его пригласили – на собрание какого-то клана или для чего-то другого, – но было в этой ситуации нечто, что не укладывалось ни в какие рамки. Не прекращая бежать, он оказался во дворе школы. Выскочив наконец на улицу, он направился к дому.

Глава 22

Пастор Робенс разглядывал прихожан. Церковь была полупуста. Он попытался улыбнуться, хотя ему было сейчас не до улыбок. Три недели назад, когда посещение церкви начало снижаться, он решил, что в этом виновата охватившая город эпидемия гриппа. Две недели назад он связал это с хоккейным турниром, который транслировался по телевидению. Но в конце последней недели он был вынужден признать, что творится что-то неладное. Число прихожан неукоснительно сокращалось. В будние дни службу посещали единицы, по воскресеньям их число уменьшилось по крайней мере вдвое.

Последние пять дней он пытался осмыслить происходящее. Что же случилось? Пастор Робенс просмотрел конспекты своих проповедей за последние два месяца – может быть, он случайно сказал что-нибудь обидное, что-нибудь такое, что могло отвратить людей от церкви, – но не нашел ничего. Он даже звонил некоторым своим постоянным прихожанам, прекратившим посещать воскресные проповеди, и спрашивал, почему они перестали ходить на богослужения. Все до одного утверждали, что ничего не случилось, что все в порядке, и обещали показаться в следующее воскресенье.

Никого из них он больше не видел.

И еще шестеро прихожан исчезли.

Органист кончил играть, и пастор Робенс улыбнулся, молитвенно сложив руки. Улыбка была фальшивой, просто маской. Сегодня на душе у него было очень неспокойно.

Очень.

Последние звуки музыки растаяли в воздухе.

Пастор Робенс склонил голову.

– Давайте помолимся.

* * *

Полли Тролл быстро разжевала просвиру и с жадной поспешностью запила вином. Отец Ибарра улыбнулся ей, благословил и двинулся дальше. Следующим был Билл Бенч. Отец Ибарра глянул поверх головы Билла на пустые скамьи, затем на два ряда коленопреклоненных мужчин и женщин. Общее количество прихожан падало, однако желающих причаститься стало больше.

Значительно больше.

Казалось бы, он должен был этому радоваться. Но, наоборот, ему это было неприятно. В том, с какой беспокойной жадностью его прихожане делали этот маленький глоток вина, было что-то порочное. Это казалось ему почти святотатством. Именно так. Во время службы они вроде бы все делали правильно – с вдохновением читали молитвы, почтительно передвигались по храму, – но и в этом он уловил что-то неправедное, богохульное. Их воодушевление представлялось ему каким-то нездоровым, каким-то нехристианским. Создавалось впечатление, что их больше интересует вино, чем сам ритуал. Этого он совершенно не мог понять.

Билл съел предложенную просвиру и жадно проглотил вино.

Отец Ибарра улыбнулся, благословил и двинулся дальше.

Не нравилось ему все это.

Очень не нравилось.

Глава 23

Ресторан оказался не таким, каким его ожидал увидеть Дион. Судя по названию, несколько претенциозному, «Таверна для одиноких путников» представлялась ему элегантным заведением, где все устроено со вкусом – затененный обеденный зал со столиками в викторианском стиле, дорогие канделябры, негромкая классическая музыка. Внутри действительно был полумрак, но все остальное оставалось только в его мечтах. Кабинки, обитые красным и довольно потертым винилом, одноцветные стены, украшенные охотничьими трофеями и атрибутами – головы лосей, оленьи рога, ружья. Через открытые двери можно было наблюдать прокуренный бар с неоновыми рекламами пива и даже слышать нарочитую скороговорку спортивного комментатора из включенного на полную громкость телевизора.